Устами младенца, как известно...
А вообще не повымерли еще молодые Гоголи да Лермонтовы на Руси Святой!Добавлено (10.06.2009, 23:37)
---------------------------------------------
Глава третья, в которой происходит полезное знакомство.
До первых лучей солнца было еще часа два, но Энск уже начинал просыпаться, неуловимо для глаза приходя в движение. По многополосным дорогам начинал уплотняться поток машин, на тротуарах появлялись первые пешеходы, спешащие в загадочную неизвестность ранним воскресным утром.
Первый луч восходящего солнца рассек занавеску и уютно лег на нерасправленную кровать, где спал Костя. Постепенно луч поднялся до глаз спящего человека и разбудил его самым наглым образом. Пробормотав какую-то несуразицу, Костя накрыл глаза подушкой. Через минуту молодому человеку стало тяжело дышать, и он открыл глаза. Минуты две он лежал, с трудом соображая, кто он, где он и что он здесь делает. Потом он медленно сполз с кровати и вышел на кухню. Мать хлопотала за плитой.
— О! Костик, садись завтракать, — весело сказала мать, обернувшись на звук скрипучих половиц.
— Ага. Сейчас, — сказал Костя и прошел в ванную. Он посмотрел на себя в зеркало и удивленно присвистнул, вскинув брови. Через все лицо, от брови до подбородка тянулся свежий порез. Неглубокий, но заметный. Он повернулся боком и присвистнул еще громче. На висках едва заметными, но многочисленными паутинками, серебрились абсолютно седые волосы.
— Странно, — пробормотал Костя и, умывшись, вышел из ванной.
На столе уже источал вкусный аромат завтрак, состоявший из пюре картошки и кусочка курицы. Костя одним моментом проглотил завтрак, выпил кружку обжигающего кипятка и поднес тарелку и кружку к посудомоечной машине.
— Добавки положить? — спросила мать и, обернувшись, обомлела. — Костя, что с тобой?
Костя потерялся. Моментально, словно бы, по наитию, он вошел в сознание матери и также, на автомате, исправил мысли. Теперь мать смотрела на него и не замечала ничего нового: ни шрама, ни чуть посеребренных сединой висков.
— Все нормально, мам, — сказал Костя, едва выйдя из Пространства. Мать развернулась к плите и молча принялась за работу, словно бы не заметив сына.
И тут Костя не выдержал. Он встал из-за стола, подошел к матери и, встав перед ней на колени, сказал:
— Мам, — мать развернулась и, потеряв от увиденного дар речи, уставилась на сына. — Мам, продолжил Костя. — Прости меня. Прости, пожалуйста.
Перед глазами все начало расплываться, но не из-за готового принять в себя прожорливого Пространства, а из-за выступивших скупых слез Кости. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Постепенно по щекам матери стали стекать слезы. Она неуверенно прошла ближайшему стулу. Безвольно опустившись на стул, он закрыла ладонями лицо, и через несколько секунд послышались негромкие всхлипы и рыдание. Костя стоял в замешательстве. Он мог в один момент прервать слезы матери, лишь войдя в ее сознание и заменив пару мыслей и чувств. Но он зарекся. Только что. Зарекся, что никогда больше не будет вмешиваться в сознание родных и близких сердцу людей. Он понимал, что не должен был входить в мысли матери. И о чем он думал?! Забыл урок с младшей сестрой?! Костя даже поежился от воспоминания. Надо же! НЕТ! Это не может быть правдой! У новорожденной сестры, мысли более глубокие и обширные, чем у стариков?!
Через какое-то время всхлипы прекратились, и мать сказала севшим от слез голосом:
— Костя, сынок, брось этих людей, они тебя к хорошему не приведут. Это ведь, не друзья, а так… — она задумалась, подбирая слово. — подельники…
— Брошу, мам, обязательно брошу, — уверенно сказал Костя. О том, когда он бросит, он решил умолчать. Все равно через полтора года он поедет в другой город на учебу!
Костя шел по изнывающему от жары городу. Как сказала Рита? Найди ее! Кого «ее»? Ту девушку, которая была вчера с ними на кладбище? Вряд ли. Сестра не может знать о том, что он делал. Кого тогда? Почему он не спросил этого у сестры? Почему сбежал, как последний трус, из ее мыслей? Она, ведь, знает об этом мире намного больше самого Кости! Парень на миг остановился и поморщился. Бред! Как может младенец знать больше восемнадцатилетнего парня? В мозгу предательски всплыла газетная статья о том, что новорожденные дети знают все тайны этого мира, но не могу их высказать.
БРЕД!
— Осторожней! — послышался сзади недовольный женский голос. Сила просила Костя войти в ее сознание, внушить ей, что она – ничтожество по сравнению с ним. Костя усилием воли заставил себя сдержаться и. смущенно пробормотав «Извините», пошел дальше.
«Странно, — подумал Костя. — А ведь, я совсем не пытался войти в сознание той девушки». Почему? Костя хоть и мог, совсем не хотел лгать самому себе. Интересно, а где сейчас та девушка? Костя на ходу одел солнцезащитные очки и закрыл глаза. Конечно, можно было и просто так закрыть глаза. Но это бы выглядело очень уж по-сумасшедшему. Закрыв глаза, Костя ничуть не удивился тому, что картинка окружающего мира не исчезла, как это было бы логично, а просто потускнела, словно бы на город неожиданно опустилась ранняя ночь. О дневном времени говорила только температура воздуха, которую Костя чувствовал каждым сантиметром кожи. Странным Косте показалось только то, что картинка тусклого мира сияла слишком долго перед мысленным взором. Еще более странным обстоятельством Костя назвал то, что силуэты прохожих стали намного ярче. Причем свет исходил непосредственно от прохожих, а не откуда-то сверху, как это было положено по всем законам физики. Причем силуэты были однотонными, и словно кожа людей, поменяла цвет и стала однотонно-переливающейся вместе с одеждой.
Понимание пришло само собой, как будто кто-то подсказал Косте. Это аура людей. А разница в цвете ауры обозначает разницу в душевном состоянии. Костя осмотрелся. Вот маленькая, трехлетняя девочка сияет ярко-желтым от радости поглощения мороженого. А вот, полуистлевшая, мутно-коричневая аура алкаша-забулдыги.
Костя открыл глаза и прибавил темпа. Он зашел в бар, где они познакомились с Ван Грином, в надежде найти там ненавистного учителя или хотя бы друзей. В мутном воздухе, пропитанном никотином более чем сигарета, было трудно что либо разглядеть. Пришлось подождать в проходе, пока глаза привыкнут к полумраку кабака и пройти потом к угловому столику, на ходу вытаскивая телефон. Он набрал номер Дагона.
— Да, — послышался голос друга.
— Дагон, срочно давай в бар. Я тебя жду.
— Хорошо, я как раз в этом районе.
— Давай, — Костя сбросил вызов и, заказав кружку пива, стал ждать друга.
По яркому, залитому солнцем, парку шел человек. Все в этом человеке – от прически до длинного кожаного плаща — выдавало эдакого «Рыцаря Ада». Что было недалеко от истины. В такую погоду, в это время этот человек, будто сошедший с обложки какой-то мрачной готической книги, смотрелся просто нелепо. Длинные черные волосы впитывали столько солнечного света и тепла, что становилось непонятно, как этот человек еще не получил солнечный удар.
Человек достал сигарету, закурил и сел на тенистую скамейку, всем своим видом выражая нетерпение от встречи с кем-то. Глаз человека не было видно из-за непроницаемо-черных очков. Выкурив полсигареты, человек поднял руку в приглашающем жесте. К нему подошел еще один — в таком же плаще, в таких же угольно-черных очках, только с коротким, хотя, и черным волосом.
— Здравствуй, Люцифер, — сказал подошедший. — Давно ждешь?
— Нет, — ответил Люцифер, щелчком отправляя недокуренную сигарету в открытую пасть урны. — Здравствуй, Ван Грин. Я позвал тебя поговорить о нашем мальце — Скелете.
— Костя? — удивился Ван Грин. — Да, он способный адепт. Но не более…
— Более, Грин, более, — прервал его Люцифер. — Вчера он без особого труда вошел в твое сознание…
— Но я даже не пытался защищаться! — Оправдательно бросил Грин, но тут же замолк под взглядом командира.
— В полночь, — продолжил Люцифер, — он сам вошел в Пространство и исправил свою память, — голос командира группировки был невозмутимым, но Ван Грин догадывался, что в данный момент Люцифер едва сдерживает эмоции. Но вот, о строении этих самых эмоций он не мог даже догадываться. — А чуть позже, он СМОГ ВОЙТИ в сознание младенца!
Грин поперхнулся на полуслове и смог лишь растерянно пробормотать:
— А это точно?
— Точно, — вздохнул Люцифер. — Я сам наблюдал за ним.
— Так что же, — торопливо забормотал Ван Грин. — Получается в наши ряды вошел едва ли не самый могущественный Адепт за всю историю? Я лично не помню, чтобы на следующий день после пробуждения Силы Мысли Адепт смог войти в сознание младенца.
На лице Люцифера не отразилось ни грамма эмоций.
— Грин, он еще не в наших рядах. Пока я за ним наблюдал, он дважды сошел с пути Тьмы. А еще… — Люцифер задумался. — Его аура так и не носит отпечаток Темной магии.
Ван Грин удивленно вскинул брови.
— Да, Валентин, — Люцифер впервые за всю службу Грина обратился к нему по имени. — Он все еще нейтрал. И… слишком часто в его мыслях мелькает та девчонка, которую он отпустил вчера.
Через минуту задумчивости Ван Грин сказал:
— Я видел, от нее так и веет Светом. Если они познакомятся, она будет склонять его на свою сторону.
— Правильно, — кивнул Люцифер. — Ее надо убрать, пока они не знаю друг друга. А если они уже познакомились... То сделать это надо так, чтобы выглядело, как будто ее убили Паладины. Тогда Скелет будет нашим целиком и полностью. Его приведет во Тьму жажда мести. Ведь он почувствовал к ней вчера слабость. Значит, она ему небезразлична.
Грин часто заморгал и виновато затараторил:
— Но Паладины не могут убивать людей. Убийство противоречит Кодексу Света.
— Но Скелет об это не знает, — улыбнулся Люцифер. — А потом возьмись за сестру. Выполняй. Можешь взять кого угодно из группировки.
Люцифер поднялся со скамейки и, оставив Ван Грина думать над планом уничтожения, зашагал по тенистой аллее. Солнце пошло в зенит.
Дагон зашел в переполненный людьми бар. Он прищурился и сразу уловил «запах» такого же Адепта, как и он. Аура Скелета выделялась среди всех присутствующих. Серебристо-синяя, она напоминала форму московского «Динамо». Дагон, выделявшийся среди завсегдатаев кабака своим недюжим ростом и спортивным телосложением, подошел к столику Кости и, пожав руку, сел напротив друга. С минуту они молча смотрели друг на друга. Затем Костя поставил почти пустую кружку на стол и достал сигарету:
— Здорово, Дагон. Вчера мы так и не смогли поговорить, — Костя на миг закрыл глаза, запоминая ауру Дагона. Внешне это выглядело, как будто он моргнул, на долю секунды задержав веки сомкнутыми. Этого хватило для «фотографии». — Ты уже понял, какой Силой одарил тебя Люцифер?
Дагон с тяжелым вздохом достал сигарету, но вместо того, чтобы закурить начал крутить ее в пальцах.
— Нет. Я только заметил, что могу видеть ауру других людей. Я их могу запоминать. Но почему-то не более того. Я не могу ничего. Я знаю, ты можешь управлять сознанием других людей…
— Я могу лишь смотреть в него, и править некоторые не особо важные моменты, — поправил его Костя. — На большее у меня Сил не хватает. А ауры… — Костя задумался. — Я думаю, каждый из наших «Сумерек» умеет видеть и запоминать.
— Ладно… — Дагон замялся. — Костян, извини за вчерашнее. Я вообще не понимаю, как я мог быть таким… грубым, что ли…
— Проехали, — сказал Костя. — Пиво будешь?
Дагон посмотрел на него с горькой усмешкой.
— А мы сюда пришли пить пиво?
— А почему бы и нет, — улыбнулся Костя. — Дагон, а ты хорошо запомнил ту девчонку?
— Внешне, да. Ауру ее я не смотрел, — сразу понял суть дела Дагон.
С дальней стороны бара послышался гул негодования, и бармен включил футбол.
— Посмотрим, что ли? — спросил Костя, желая отвлечься от проблем.
— Посмотрим, — согласился Дагон. — А кто играет? — крикнул он на весь бар.
Нестройный хор голосов ответил, что играет «Спартак» против «Манчестера Сити».
— Двадцатку на «Манчестер», — протянул руку Костя.
— Столько же на «Спартак», — пожал протянутую руку Дагон.
И они присоединились к толпе болельщиков.
Костя вышел из бара и, натянув на глаза темные очки, побрел по городу. Куда идти? Где ее искать? На город опускался теплый майский вечер. Параллельно красным стенам советских пятиэтажек легли длинные тени от немногочисленных прохожих. Костя прикрыл глаза и стал рассматривать ауры прохожих.
Все произошло очень быстро. Костя почувствовал резкий толчок в грудь, пошатнулся назад и услышал приятный девичий голос:
— Смотри, куда прешь!
Она сидела на корточках и собирала рассыпанные по тротуару книги. Сказать о самой девушке, в принципе, особо нечего. Молодая, лет восемнадцати, девушка была жгучей брюнеткой. Красивая, стройная фигура была скрыта под черной весьма короткой юбкой и темно-серой блузкой с длинным рукавом. Но что-то в ней было не так.
Это Костя понимал точно. У нее совершенно НЕ БЫЛО ауры! Это раз. И что-то в ней было иное, неуловимое для глаза. Даже для глаза Адепта Тьмы.
— П-прошу прощения, — сказал Костя. Он нагнулся, поднял книгу. На первый взгляд обычный учебник английского с блеклой надписью «English for law-students». Костя посмотрел на книгу в Пространстве. Странно, но книга поменяла свое название на нечто более эксклюзивное: «Вампиризм. Пути излечения». Девушка выхватила книгу из рук Кости, и тут они, наконец, встретились взглядами. В этом взгляде и было, Костя это понял, главное отличие девушки. Взгляд не выражал ни одной эмоции. НИЧЕГО! Конечно, бывают люди, которые умеют очень хорошо прятать эмоции. Но во взгляде девушки не было ни намека даже на скрытность.
Девушка поднялась и собралась идти дальше, но Костя схватил ее за запястье. Здесь его ждала еще одна порция удивления. Он совершенно не почувствовал в девушке жизни.
— Погоди, — пробормотал Костя, не отпуская руки девушки. — Ты кто такая?
Брюнетка уставилась на него непонимающим взглядом. Потом медленно опустила веки и, замерев так на долю секунды, сказала:
— Меня Машей зовут.
— Очень приятно, — Костя был в панике. — Константин.
— Константин, а Вы не проводите меня? — с каждым мигом девушка была все обольстительнее и обольстительнее.
Одним прыжком Костя вошел в сознание девушки. Краски мира померкли. И тут «Сумрак» удивился в очередной раз. Сознание девушки было монохромным! Никаких переливов! Никаких красок! Только черное и белое! Надо же быть такой! Лишь добро и зло! Хорошо так, наверное, жить! Костя огляделся. Вокруг такие же переливы, замутнения, как и в любом другом сознании… только монохромные. Он потянул на себя одно черное пятно, и оно подалось навстречу. «Одно из двух, подумал Костя и его мысли разнеслись гулким эхом в Пространстве, либо она не против, чтобы в ее мозгах копались, либо она настолько слаба, что не может противиться!». Пятно настигло Костю, и Пространство исчезло. Перед глазами был городской парк. Костя осмотрелся. Где-то в хитросплетении ветвей придорожных кустарников послышался легкий треск. Кто-то неосторожно сломал сухую ветку. Одним движением Костя оказался там и увидел Машу. Она жадно смотрела на группу молодых людей, среди которых Костя тотчас узнал Настю и ее кавалера-рэпера. Он понял, Маша смотрела именно на этого сморчка. Девушка тут же широко улыбнулась и в свете сумерек летнего вечера блеснули нереально длинные и тонкие клыки. Почему-то Костя не сомневался в их остроте. Маша кралась ближе, но тут Костя почувствовал внезапную ярость и обиду. В поле зрения появилась группа из трех молодых людей в куртках-косухах. После небольшой потасовки, которую Костя помнил и сам, Маша неслышно для кого бы то ни было отошла в сторону.
Дальше Костя не захотел смотреть сам. Он вышел из сознания девушки. Та сидела и смотрела на него, как ни в чем не бывало.
— Кто ты? — повторил Костя.
— А ты еще не понял, Константин? — она горько улыбнулась, и Костя увидел длинные, тонкие клыки. — Я вампир… — Костя уже хотел задавать следующий вопрос, но Маша его опередила. — Пойдем, я знаю одно неплохое кафе. Его держит мой знакомый вампир.
Тут у Кости пересохло в горле. Вампиры! В городе! Разум отказывался в это верить, но он знал, это правда.
— Пойдем, — спокойно согласился он.
Название «Старая подземка Энска» как нельзя больше подходило кафе. Мало того, что оно находилось в подвале очень старого дома, так еще и атмосфера была до нельзя мрачной. С потолков свисали плетенные сетки синтетической паутины. Стены были спрятаны обоями с рисунком каменной кладки. Пол скрипел, как несмазанная телега. Дополнял атмосферу приглушенный свет, мерцание которого создавало иллюзию факелов. Для полной картины не хватало только вампиров. Хотя, и этого «добра» здесь тоже хватало. Только не все его видели.
Костя зашел в прохладное помещение вслед за девушкой. Он взглянул на бармена и тут же понял, кто здесь еще представитель «добра с клыками», кроме Маши. Девушка коротко кивнула вампиру, видимо, условный знак. Или простое приветствие. У бармена также не было ауры. В его сознание Костя входить даже не пытался. Что толку? Уже знаешь, что там будет!
Маша села за угловой столик спиной к стене. Костя сел напротив. Он молчал. Хотелось спросить о многом. Да вообще, хотя бы познакомиться по-человечески! Но он молчал. Девушка достала зеркальце, посмотрелась, улыбнулась своему отражению и убрала его обратно. Тут уже Костя не выдержал:
— Зеркальце?
— Что? — не поняла девушка. — Да. Зеркальце… Что тут такого? А! — спохватилась она. — Ты, наверное, думаешь, что мы, вампиры не должны отражаться в зеркалах? Бред это все. Я также, как и ты могу отражаться в зеркале. И как ты, неверное, заметил, я не гибну от солнца…
Костя был в панике, причем в куда большей панике, чем тогда, когда только встретил эту девушку, но Маша невозмутимо задумчиво продолжила:
— Хотя я уже давно погибла…
— Подожди…
Подошел бармен, мужик лет двадцати пяти-тридцати.… Хотя, кто знает, сколько ему на самом деле? Может два с половиной столетия! Он поставил перед Машей стакан с темно-красной жидкостью, а возле Кости оказалась большая кружка пива. Бармен ушел.
— Это… что? — спросил Костя, указывая на стакан. — Кровь?
Девушка громко и звонка рассмеялась.
— Я вижу, ты новичок… Это вино. Хочешь попробовать? Мое любимое «Шато дарданелла».
— Нет, спасибо, — Костя отхлебнул пива. Надо сказать неплохое пиво. — Значит, ты вампир? — полуутвердительно сказал он.
Девушка коротко кивнул в знак согласия.
— И ты пьешь кровь?
— Только донорскую. Хотя иногда очень хочется свеженькой…
— Как тогда, в парке?
Девушка смутилась.
— Да. Я его люблю, понимаешь?
— Нет, — честно ответил «Сумрак». — Кого любишь? Парк?
— Да нет же! Дениса! Мы с ним в одном классе учились! А он за этой простушкой бегает! Я ему тогда приказала убежать… чтобы вы его не убили… — она сделала маленький глоток вина.
— Двух зайцев решила убить? И его спасла, и от девушки избавилась? — в этот момент в голосе Кости послышался лед.
— Да. — легко согласилась девушка. — Я бы его инициировала, и мы были бы вместе! Всегда! А теперь мне долго придется ждать подходящего случая!
Костя усмехнулся. Конечно, план у Маши был неплох даже при всей его простоте и нелепости. Девушка посмотрела на Костю с усмешкой:
— Если хочешь, я могу тебе помочь освоиться в теневой стороне мира.
— Где освоиться? — не понял Костя.
— В мире вампиров, оборотней, магов и ведьм, — сказала Маша таким тоном, как будто говорила не о чем-то загадочном и мистическом, а о школе поваров.
— Сказать честно, не откажусь, — согласился Костя. — Мой учитель, Ван Грин становится все мутнее и мутнее день ото дня.
— Ладно, — девушка допила вино одним глотком и протянула Косте толстую книгу. — Почитай. Тут неплохо описано. Если будут вопросы, звони. Встретимся. Мой номер, — она быстро нацарапала на салфетке номер.
Маша быстро и грациозно выскочила из кафе, оставив «Сумрака» в гордом одиночестве. Костя глотнул пива. В принципе, она ему даже понравилась. Хотя… Он судорожно сглотнул. Перспектива встречаться с вампиршей не особо радовала. Взгляд упал на книгу. Толстая. Кожаный переплет был чист. Костя открыл первые страницы. «Дневник Всеслава Московского». Интересно, кто это вообще такой? Двумя большими глотками, Костя допил пиво, взял книгу, салфетку с номером и вышел из кафе.
